Багдасаров Семен Аркадьевич

Правительство Армении согласилось с проамериканской оппозицией по поводу признания Нагорного Карабаха. Чем это чревато для российских позиций в регионе размышляет политический обозреватель Александр Цыганов.

Правительство Армении согласилось признать Нагорный Карабах. На заседании в четверг 5 мая оно одобрило законодательную инициативу оппозиционных депутатов о признании этой непризнанной республики и направило ее на рассмотрение в парламент.

Это произошло впервые: до сих правительство всегда отклоняло подобные инициативы, ссылаясь на то, что такой шаг может помешать переговорному процессу по урегулированию карабахского конфликта. На сей раз представлявший в парламенте документ с содержащимся в нём положительным заключением замглавы МИД Армении Шаварш Кочарян обосновал этот шаг «результатами обсуждений между Арменией и Нагорным Карабахом с учетом возможного развития» обстановки. «В том числе внешних факторов», — добавил он, оставив, однако, непонятным, о каких «внешних факторах» идёт речь. Известно, что великие державы, в первую очередь Россия, негативно относятся к перспективе признания Нагорного Карабаха Арменией, не без оснований полагая, что это будет подобно подталкиванию вниз камня с горы.

«Это обострит ситуацию дополнительно, — полагает один из видных российских политологов Семён Багдасаров. — Это перепутает все карты так называемых международных посредников».

Под международными посредниками в данном конфликте принято понимать действующую с 1992 года Минскую группу. Одним из её сопредседателей является Россия.

«Для России это сигнал о том, что в Армении начались процессы — как это ни кажется сейчас невероятным — отхода от Российской Федерации, — считает Багдасаров. — А это означает потерю Россией Южного Кавказа. Легко представить, что это означает, — с учётом того, что там находятся и наши пограничники, и 102-я база, и прочие интересы».

Праздник непослушания?

Российские интересы в Закавказье понятны вообще всем участникам процесса. Это, как постоянно подчёркивают эксперты, критически важный регион для России как самой крупной кавказской державы. Здесь она не гость, и всё здесь происходящее происходит на её прежней имперской территории. На которой, по большому счёту, нет «своих» и «чужих» — все, как говорится, наши люди, люди Большой, то есть Великой России. Потому и стратегия её на Кавказе, говоря словами заместителя директора Российского института стратегических исследований Тамары Гузенковой, — «создание условий для долгосрочного устойчивого поступательного развития, укрепление политической стабильности и устойчивости экономического развития в регионе».

Но как теперь этого добиться, если признание Нагорного Карабаха со стороны Армении окончательно обрушит и так крайне хилый мирный процесс? Азербайджан устами заведующего отделом внешних связей администрации президента Новруза Мамедова пока считает это «очередной провокацией руководства Армении», «продолжением провокации, предпринятой ими в начале апреля». Но он же вполне прозрачно намекает и на логично-негативные международные последствия этого шага: «Армянская сторона ещё раз доказывает, что для них международное право, резолюции Совета Безопасности ООН, а также переговорный процесс ничего не значат».

Между тем, итоги «четырёхдневной войны» между республиками в начале апреля далеко не таковы, чтобы Ереван мог позволить себе рисковать обструкцией со стороны мирового сообщества. Некоторые военные эксперты называют их даже «удручающими». Они показали техническое и технологическое превосходство азербайджанских ВС, что позволило им силами всего до двух батальонных тактических групп (БТГ) легко взломать оборону армян и закрепиться на нескольких господствующих высотах. Лишь довольно большими усилиями армянскому командованию удалось блокировать дальнейшее продвижение азербайджанцев и частично вернуть себе утраченные позиции. Как отмечают наблюдатели, «в самый ответственный момент в армянских боевых порядках не оказалось ни современных средств связи, ни ночных прицелов и приборов ночного видения. Разведка сработала также неудовлетворительно.

Понятно, что учесть эти уроки и модернизировать свою армию Нагорный Карабах может только через Армению, а та, в свою очередь, — только через Россию. И в этих условиях, как сравнил один из опрошенных нами экспертов, возможное признание Ереваном Нагорного Карабаха это не просто праздник непослушания, но ныряние с головой в омут, где много злых крокодилов с острыми зубами. И в случае чего вытаскивать её оттуда придётся России.

Россию вынуждают к уходу

«Очень многих, если не всех российских политиков и дипломатов такая армянская инициатива застала врасплох, — признаёт возглавляющая в РИСИ Центр исследований проблем стран ближнего зарубежья Тамара Гузенкова. — И это говорит о том, что сама по себе данная политическая сфера, где заложены такие острые проблемы, слабо контролируема, трудно предсказуема и в ней могут в любой момент возникнуть такие процессы, на которые никто не рассчитывал и никак не ожидал».

Судя по всему, рассуждает эксперт, дипломатическая Россия оказалась к этому демаршу не готова, потому что совсем недавно её министр иностранных дел Сергей Лавров озвучивал достаточно успокоительные заявления.

«Влияние Турции в Азербайджане на порядок больше, чем влияние России — надо отдавать себе в этом отчёт, — поясняет причину дипломатического, мягко говоря, „не всесилия“ России Семён Багдасаров. — И в силовых структурах, и в Генштабе — везде турецкие инструктора, советники. И экономически они там преобладают. То есть Турция гораздо сильнее привязала к себе Азербайджан, чем это сделала Россия».

В Армении тоже не всё под контролем, уверен он: «Ведь на положение дел в стране тоже оказывает влияние американская армянская диаспора, французская и так далее, которые, кстати, дают достаточно приличные деньги. Там на самом деле процессы серьёзные. Американцы там очень активно работают. Одно из самых крупных их посольств — в Ереване. Потому что они знают: если Россия уйдёт из Армении — она уйдёт и с Южного Кавказа. Всё очень серьёзно, на самом деле».

Очень похоже на операцию спецслужб

Дополнительное измерение ситуации придёт тот факт, что принятый правительством проект документа предложили депутаты Заруи Постанджян и Грант Багратян. А это представители не просто оппозиции, а оппозиции проамериканской, образованной политиками, которые являются аналогами наших деятелей гайдаровско-чубайсовского разлива. Юрист Заруи Постанджян — депутат от партии «Наследие», основателем и лидером которой является Раффи Ованнисян, министр иностранных дел в 1991–1992 годах, который родился, учился, вырос в США, и по преданности этой стране являлся аналогом своего тогдашнего российского коллеги Андрея Козырева. Второй инициатор признания Нагорного Карабаха Грант Багратян представляет партию «Армянский национальный конгресс», которую основал и возглавляет первый президент Армении Левон Тер-Петросян. Тоже сильно прозападный и, что любопытно, ушедший в 1998 году в отставку с поста президента из-за конфликта по поводу урегулирования в Нагорном Карабахе в частности с… нынешним президентом Армении Сержем Саргсяном. Причём Тер-Петросян предлагал возвращение Азербайджану ряда населенных пунктов, занятых в ходе боевых действий 1992–1994 годов. Сам Грант Багратян тоже человек, на Западе не безызвестный: в 1995 году был признан человеком года Американским институтом биографии, в 1998 году был признан человеком тысячелетия ООН и Кембриджским биографическим центром, И всё — за «лучшие на постсоветском пространстве» рыночные реформы.

«Словом, готовые агенты влияния, которые в целом провели нечто похожее на провокационную операцию спецслужб, нацеленную на втягивание России в ситуацию цугцванга», — как определил ситуацию тот пожелавший остаться анонимным эксперт из Армении, что ранее высказался о готовности Еревана нырнуть в омут с крокодилами.

Но не рано ли говорить о готовности?

Рано, считает Тамара Гузенкова. «Здесь ещё много будет политической игры, — убеждена она. — Выдвижение инициативы, её прохождение, её результат — тут всё достаточно неоднозначно. Такие инициативы армянская оппозиция выдвигала не раз и не два. Да, ранее их прохождение пресекалось на уровне правительства, а сегодня этого не случилось. Но и в парламенте путь этого документа может быть тернистым и непростым, здесь могут быть разные варианты. Документ может быть не проголосован, либо так изменён в процессе обсуждения и внесения поправок, что нынешняя прямолинейность формулировок сильно изменится, и всё превратится в некое предупреждение или условие со стороны армянских политиков».

Но в любом случае нынешнее событие — проявление необходимости того, что карабахскую проблему надо так или иначе решать, считает Гузенкова. Иначе неприятные сюрпризы будут происходить снова и снова.